Любовь и Вера. Вспомнить Бога - Эдгар Крейс

– Если вы будете нарушать регламент работы городского информатория, мы будем вынуждены вызвать ответственную службу жандармерии, – монотонно ответил консультант.

– А вызывайте! Мне теперь терять нечего! Вот же надумали на мою голову, бездушные «железяки»! Это значит неизвестно сколько ждать придётся, пока вы соизволите разрешить мне жить у дочери Дочка, значит, должна написать вам заявление; вы его сначала будете рассматривать, а потом соизволите за нас с дочкой решить: разрешить ей разрешить или не разрешить ей разрешить. И только затем, будете рассматривать мое прошение о предоставлении разрешения на разрешение. Сколько же ждать нам, с внучкой вашей милости прикажете, а? Пока моя внучка, и без того тоненькая, как тростиночка, вообще переломится от недоедания!? – уже прокричал Савелий.

– Можете забирать внучку к себе, в деревню. Магистрат города – претензий иметь по этому вопросу не будет, – монотонно прокомментировал консультант.

– Да, а кормить я её в деревне чем буду? Вы детей испортили, они кроме вашей чёртовой синтетики уже ничего есть не могут! Это вы понимаете? – продолжал горячиться старик.

– Господин посетитель, вынужден повторно вам напомнить: вы грубо нарушаете регламент работы информатория нашего прекрасного города. Кроме вас, внимания наших консультантов требуют достаточно много посетителей, желающих решить свои жизненно важные вопросы.

– Мой, значит, вопрос для вас – никакой не жизненно важный? Так мне прикажете вас понимать? А вот давайте мне разрешение на работу, я работать хочу, и не уйду от сюда, пока вы мне её немедленно не предоставите! – наконец лопнуло терпение Савелия.

– Информирую, что мы вынуждены прибегнуть к помощи специальных сил жандармерии. Ожидайте: вы скоро будете задержаны – для принятия мер воспитательного характера, – без эмоций ответило неодушевлённое существо.

Под сводами бескрайнего зала информатория раздался сигнал тревоги, и. как по мановению волшебной палочки, будто из—под земли, перед Савелием возникли двое служивых из жандармерии. в одинаковой чёрной, обтягивающей униформе, синхронно помахивающие чёрными жезлами правопорядка. Единственное их отличие друг от друга в количестве серебристых полосок на стоячих воротниках.

– Злостно нарушаем правила, поведения посетителей информатория?! – обратился к старику тот, что был покоренастей, повыше и с большим количеством полосок.

– Нехорошо порядки нарушать, господин посетитель! – поддакнул щуплый жандарм с меньшим количеством полосок, но при этом, старательно выпячивая грудь.

– Ничего я не нарушаю, я на работу пришёл устраиваться! – возмутился Савелий.

– А вот здесь – уже налицо признаки вербального сопротивления властям, – вкрадчиво продолжил щуплый и вопросительно поглядел на коренастого.

– Усматриваю, – односложно отреагировал на намёк подчинённого начальник.

– Усугубляете своё положение, господин посетитель! Придётся проследовать с нами в участок для выяснения, – снова проявил инициативу щуплый.

– Законно, – одобрил действия подчинённого начальник.

– Пройдёмте, господин посетитель! – произнёс щуплый и отработанным движением подхватил под руку маленького Савелия, вынудив его подняться с кресла.

– Куда вы меня ведёте? Отпустите, я только хотел устроиться на работу?! – закричал Савелий, с надеждой оглядываясь на посетителей информатория.

Но вся несметная масса людей занималась исключительно своими делами: задавали вопросы консультантам, выслушивали их ответы, читали документы, и никто из них – даже не поднял голову, чтобы посмотреть: отчего в зале поднялся такой шум. Увидев, что поддержки ждать неоткуда, Савелий беспомощно опустил голову и пошёл в сопровождении жандармов к выходу из здания информатория.

Автобот жандармов, под рёв включенной «светомузыки», почти в мгновение ока доставил старика через весь город в участок, как «ВИП—персону». Все участники городского дорожного движения почтительно пропускали его без очереди.

Жандармский участок был вместительный, видимо городской магистрат оказался предусмотрительным и думал о своём безопасном будущем. В прозрачном кубе камеры предварительного заключения, куда привели Савелия уже находился жилец. Судя по фигуре – это был молодой ещё парень, спавший в немыслимой позе на верхних нарах. Нижние нары были свободны. Старик постоял немного, оглядывая обстановку камеры и присел на свободное место. Вся немногочисленная мебель камеры: нары, стол и два табурета – были такими же прозрачными, как и сами стены помещения. Единственным непрозрачным пятном, на общем фоне, выделялся отгороженный, невысокий. с матовой перегородкой угол камеры. Полная прозрачность помещения и мебели создавало ощущение, помещенного в террариум, для экзотических опытов, насекомого, которого хозяева террариума вот—вот должны были взять пинцетом за лапку, и вытащить наружу, чтобы получше рассмотреть под увеличительным стеклом.

По соседству с прозрачной камерой, в такой же прозрачной будке, сидел дежурный жандарм и во что-то азартно тыкал толстыми пальцами на своём прозрачном столе. Периодически жандарм подскакивал с прозрачного кресла и хлопал: то в ладоши, то по своим толстым, откормленным ляжкам, затем начинал радостно крутиться волчком на одном месте, снова садился и с удвоенным рвением шлёпал по столешнице, когда одним пальцем, когда несколькими, а иногда, когда по всей видимости не хватало пальцев обеих рук, то и подбородком. Но такие экзотические попытки, по всей видимости, часто не давали нужного жандарму результата, а тогда он вскакивал, и со всей силы, несколько раз подряд, лупил кулаком по ненавистной столешнице, но, вскоре, успокаивался, садился обратно за стол и начинал всё сначала: сначала нехотя, с перекошенной от недовольства физиономией лениво тыкал в стол одним пальцем, но вскоре жандарм заново распалялся и всё начиналось вновь повторятся уже неизвестно по какому разу.  Всё это происходило в абсолютной тишине, за толстыми, звуконепроницаемыми стёклами прозрачных помещений участка.

Савелий так увлёкся предоставленным ему бесплатным представлением, что не заметил, как в камеру вошёл жандарм. Лишь когда на его плечо легла чья-то тяжёлая рука, и грубый бас над ухом проревел: «Тебя, что ли Савелием кличут?» – старик вздрогнул, повернул голову к источнику шума и молча кивнул.

– Собирайся, начальник зовёт. Пойдём скорее, он не любит, когда его заставляют долго ждать.

– А мне и собирать-то нечего, – огляделся вокруг Савелий.

– Поговори у меня ещё, умный тут нашёлся! Давай, шевели ластами! – рявкнул жандарм и подтолкнул Савелия к выходу.

Начальник участка – уже немолодой, полный, лысоватый мужчина что-то усиленно рассматривал в своей столешнице и даже не подняв глаз на вошедших, а только махнул рукой в сторону кресла. Жандарм повернул Савелия за плечо в нужном направлении и слегка подтолкнул, к стоящему у большого стола начальника, креслу, а сам встал у двери кабинета, расставив ноги и сложив руки за спину. Савелий, оглянулся на жандарма, стоящего у двери, не мигая смотрящего на противоположную стену и взглянул на начальника, наклонившего голову над столешницей и что-то усиленно там рассматривающего. Все присутствующие в кабинете жандармы как будто перестали его замечать. Глубоко вздохнув, старик попытался найти более удобное положение в чрезвычайно узком, пластиковом кресле, но – не получилось, и весь съёжился, удручённо сложив между коленями руки. Так. в тишине, прошло где-то около получаса, когда начальник неожиданно поднял голову, в упор взглянул на Савелия и резко прокаркал:

– Сколько «приводов»?

– Каких приводов? – недоумённо спросил Савелий. – У моего трактора, например, есть привод и на передние колёса, и на задние колёса. А что?

– Ты мне «дурку» тут не включай! Я тебя ясно спросил: сколько «приводов»?

– Так я же уже сказал: и на задние, и на передние, так что – по всему выходит, что два привода будет, – недоумённо ответил старик, удивляясь про себя странному вопросу начальника жандармского участка.

– По—хорошему, значит, не хочешь говорить?! Ладно! Сержант, надень-ка на него сканер! – недовольно рявкнул начальник участка.

– Слушаюсь, господин начальник, – ответил сержант и надел на голову Савелия красную, с металлическими прожилками шапочку. – Сделано, господин начальник!

– Очень хорошо, сейчас посмотрим, что у тебя, господин задержанный, в мозгах твориться. У нас в участке ещё никто отвертеться от правды не смог! В нашем городе. страсть как правду все любят! Так что советую теперь отвечать только правду и ничего кроме правды! Понял меня? – спросил начальник и потыкал пальцами в стол, где светились какие-то надписи.

– А чего ж тут не понять, господин начальник, я и так всё время правду говорю, – ответил Савелий.